Уже семь маленьких огоньков мерцали в Ханукальном светильнике.

Все поклонились, приветствуя маленького Яакова. Седьмой огонёк, более яркий, чем остальные, начал свой рассказ:

"Знаешь ли ты, мальчик мой, что золотая Менора в Храме имела только семь лампадок, столько же, сколько ты видишь здесь сейчас? Поэтому у нас не семь, а восемь лампадок в ханукальном светильнике, чтобы не подражать святым сосудам Храма.

Я вижу, тебе очень хочется знать побольше о храмовой Меноре. Об этом я тебе сейчас расскажу.

Ты, конечно, помнишь, что об этой Меноре написано в Торе. Написано там, что Менора была выбита из цельного куска чистого золота и состояла из центральной части - стебля и из отходящих от этого стебля шести ветвей - по трое с каждой стороны. Заканчивались стебель и ветви вверху семью лампадами и были разукрашены удивительными по красоте цветками миндаля и чашечками. Это было чудесное произведение искусства.

Даже великому Моше показалось трудным воспринять устные указания Б-ra о сложном устройстве Меноры. Пришлось Б-гу самому ее изготовить!

Только чистейшие оливковые масла применялись для Меноры.

Знаешь ли ты, как их приготовляли?

Прежде всего тебе нужно знать, что для получения масла, годного для Меноры, применялись не обычные маслины, предпочтение отдавалось тем, которые росли вблизи города Текоа - это город такой в святой стране Израиля.

В этом городе когда-то жил пророк Амос. Этот город находится в провинции, принадлежавшей колену Ашера, которого наш праотец Яаков благословил, говоря: "Хлеб Ашера будет тучен и он будет доставлять царские яства" (Брейшит 49 :20).

Маслины эти должны были расти на целине, не удобренной искусственно и не орошенной. Они должны были быть спелыми и свежеснятыми с дерева.

Только первые капли, осторожно выжатые из таких отборных маслин, были пригодны для Меноры!

Каждое утро специальный священнослужитель, на которого была возложена по жребию обязанность и честь заправлять и зажигать лампады в этот день, подходил с благоговением к Меноре. Он всегда находил западную лампадку горящей, в то время, как все остальные шесть лампадок уже выгорели и потухли. Это было удивительным чудом, повторявшимся каждый день, — несмотря на то, что во все семь лампадок Меноры каждый день наливалось одинаковое количество масла, достаточное для горения только в течение одной ночи до самого утра, все же западная лампадка горела дольше всех.

В то время, как все остальные шесть лампадок за ночь выгорали, западная лампадка продолжала еще гореть и горела до после полудня, когда Менора вновь заправлялась и зажигалась от этой последней западной лампады. Это каждодневное чудо указывало на присутствие Б-га среди народа Израиля!

Вот эту святую Менору и осквернил Антиох. Ему удалось это сделать только после того, как евреи позабыли Тору и стали приверженцами греческой культуры и идолопоклонства.

Когда евреи отвернулись от Б-ra, Б-г отвернулся от них и свет Меноры потух. Когда же под предводительством семьи священнослужителя Маттитьягу и его мужественных сыновей евреи чистосердечно раскаялись и вернулись к Б-гу, Б-г вновь показал им, что Он находится среди них. Ты, ведь, знаешь, что была найдена всего одна маленькая скляночка с маслом, достаточным только на один день горения, но этого маленького количества масла чудом хватило на целых восемь дней, пока не было приготовлено новое, чистое масло для Меноры.

Эта Менора была одним из самых ценных предметов добычи, которой гордился нечестивый Тит, разграбивший и разрушивший Храм много лет спустя. Жестокий Тит думал, что навеки победил наш народ и погасил в нем искорку жизни. Но он, как и многие другие ему подобные враги Израиля, глубоко ошибся.

Наш народ продолжал жить и пережил огромную римскую империю Тита, потому что внутри каждого еврея светит огонек Торы. Каждый еврей стал передвижной Менорой в веках темноты".

К моменту, когда седьмая ханукальная лампадка закончила свой рассказ, остальные лампадки давно уже распрощались с маленьким Яаковом. Седьмой огонек кивнул Яакову: "До свидания!". Но Яаков остался сидеть на том же месте у Ханукального светильника, устремив свои глаза. Он сидел и думал, думал...