Талмуд приводит историю, показывающую, что поведение человека может проистекать вовсе не из тех побуждений, которые кажутся очевидными.
Один работник, живший на севере Эрец Исраэль, нанялся на три года к арендатору, владевшему землей на юге.
Когда истекли три года его службы, работник потребовал причитающуюся ему плату, желая вернуться домой, к своей семье.
«Сожалею, — извинился хозяин, — но сейчас у меня нет денег, чтобы расплатиться с тобой».

«Коли так, — предложил работник, — выдай мне заработок плодами» .
«У меня нет и плодов,» — ответил хозяин.

«Тогда дай мне вместо этого часть твоих полей», — предложил работник.
«И этого я не могу сделать», — сказал его арендатор.
«А как насчет того, чтобы дать мне скот?» — спросил работник.
«Это невозможно — у меня нет скота», — ответил арендатор.

«Я принял бы в качестве платы одеяла из твоего дома», — рискнул предложить работник, отчаявшись хоть что-нибудь принести домой после трех лет работы.
«У меня нет ни одного одеяла», — последовал ответ.

Работник ничего больше не сказал. Он собрал свои инструменты и ушел в унынии, с пустыми руками.
Через несколько недель, когда работник стоял на пороге своего дома, он увидел, что к нему едет бывший его наниматель с караваном из трех ослов, один из которых нагружен едой, другой — напитками, а третий — одеждой. Он пригласил своего бывшего хозяина в дом, и они вместе ели и пили.

После трапезы наниматель вытащил свой кошелек и отсчитал полностью всю ту сумму, которую он задолжал работнику.
«Теперь я хотел бы узнать, — осведомился арендатор, — что подумал ты, когда я заявил, что у меня нет денег расплатиться с тобой?»
«Я подумал, — ответил работник, — что у тебя нет наличных денег, ибо, наверное, ты вложил их в какое-нибудь доходное дело».
«Ну, а что ты подумал, когда я сказал, что скотом я тоже не могу расплатиться?» — допытывался наниматель.
«Я предположил, — ответил работник, — что ты, должно быть, отдал скот в аренду другим землевладельцам».
«Но я сказал, что у меня нет и земли. Что ты тогда заподозрил?»
«Я решил, что ты сдал внаем всю свою землю» . «Но как же ты истолковал мое объяснение, что у меня нет плодов, чтобы ими расплатиться с тобой?» «Я предположил, что ты еще не отделил от урожая маасер» (десятую часть урожая, до отделения которой урожай нельзя использовать).
«Ну, а когда ты услышал, что и одеял у меня нет, тогда что ты обо мне подумал?»
«Я подумал, что ты посвятил все свое домашнее имущество Храму», — ответил работник.
«Ты попал в самую точку! — воскликнул наниматель. — Ты расценил дело именно так, как оно обстояло! Так как мой сын Уркенос не учил Тору, я дал обет посвятить Всевышнему все мое имущество. Но Мудрецы освободили меня от всех обетов, и поэтому у меня есть сейчас средства, чтобы вернуть тебе долг. Да будет Всемогущий судить тебя благосклонно, подобно тому, как ты судил обо мне».
Кто был этот наниматель и кто — работник? Шеилтот де р. Ахай отмечает, что нанимателем был р. Элиэзер бен Уркенос (сына его тоже звали Уркенос), а работником — раби Акива.